Ворюга сам не знал почему, но его упорно гложило чувство, будто брат сетует на сегодняшнее утро. Впрочем, не удивительно - тот выразительный взгляд и ругательство на бедных пташек и «неправильное» какао давали понять о многом. Тоже мне, принцесса на горошине! Если мешают совы – так пойди и разгони, ишь, лентяй! И какао ему, видите ли, не то… вот в следующий раз сам пойдет и сворует какое только душе угодно! Лифти нутром чуял, что брателло винит во всем его, хоть енот ни в чем и не виноват, поэтому негодовал от неозвученной несправедливости! Итальянскую кровь так просто не успокоить, особенно когда ее сопровождают чисто итальянские мысли… нет, не те, что «пиццы бы пожрать», а те, что с ругательствами. Дада, кто-кто, а Ворюга ругаться умел. По поводу и без. Но брат ему в этом никоим образом не уступает, потому что два сапога – табуретка.
Зато итальянскую кровь вполне успешно вместе с сердцем и всем роем бесполезных мыслей остановил толчок в спину и последующее кувыркание в стиле «Лицо! Рука! Нога! Задница! Плечо! Затылок! Рука!». Ворюга так и не понял, что же произошло, но итог незабываемого аттракциона был как-то печален – он лежал, прижатый к земле, судорожно вспоминая в какой части тела слышал хруст, а в какой как будто что-то лопнуло. Попытки были тщетны, потому что мозг, кажется, все еще по инерции продолжал свое вращение в черепной коробке, к тому же, лишенный кислорода. Все из-за невероятной тяжести жизни, внезапно свалившейся на беднягу. А нет, стоп. Это не жизни.. это Божок, продавливающий своим острым локтем ему солнечное сплетение (хотя Лифти скорей уже мог бы решить, что просто ищет у него внутри желудок – больно было), а еще выше Хитрюга, навалившийся всем весом на, кажется, переломанную руку.
Но ужас пришел чуть позднее! Мешок! Нет мешка! Дио-дио-дио! Где все честным трудом награбленное? Не возможно выразить словами тот испуг, который читался в глазах енота. Вот уж теперь точно можно было подумать, что сердце у него остановилось – весь побледнел, губы задергались в конвульсионной улыбке, на пару с правым глазом, а уцелевшая рука, которая, кажется, жила своей жизнью, пыталась что-то нашарить. Нет-нет-нет, мешооок! АААААААА МЕШООООК! Божок в это время уже приподнялся, что только усугубило боль, но не отвлекло от истинной паники, царившейся в мозгу зеленоволосого, и что-то даже начал говорить. Но какое ему сейчас до этого дело? Плевать на мир, плевать на все! Мешка нету! Боженька, Сатана, Вельзевул, Крестная фея! АААА КТО-НИБУДЬ! МЕШОООООК!!!!!
Лифти заелозил и скинул с себя всех, уж черт знает, откуда он силы нашел, но говорят, мать, спасая ребенка, готова горы свернуть. А для Ворюги этот мешок с бесполезными, пардон, бесценными вещами был чуть больше, чем родным дитем.
- Мерда! – вырвалось как-то само собой, когда он оперся на, теперь уже совершенно очевидно, сломанную руку… потому что она как-то подозрительно гнулась сразу в двух местах… зигзагом… Но плевать, на все плевать, главное… Ага… а вот и он. Когда Ворюге удалось оглянуться назад, он заметил, что из-за его спины выглядывает что-то большое и серое. Да и теперь он точно заметил, что спине как-то тяжело… О, да, кара миа, это был тот самый мешок! Просто они с братом умудрились стащить у кого-то шампуры с шашлыком, и вот теперь эти шампуры сделали из енота практически ежа, пригвоздив к спине и все остальное. Ворюга облегченно вздохнул, не смотря на то, что из уголка рта струилась кровь, капельками спадая на штаны. Главное – добро не растеряли! Только теперь как бы снять его оттуда...
- Ээй... брателло... - хрипло клокоча прошипел Лифти, показывая большим пальцем себе за спину и довольно умиротворенно улыбаясь.