Время. Сколько он уже стоит, или сидит, рядом со своим другом, в нетерпении? Но только чего он ожидает? Счастья и радости в лице Мауса, осознание, что тот очнулся и более не покинет своего товарища. Право, Флиппи был готов просидеть хоть целую вечность подле единственного человека, которым дорожит, и сосите хуйца сраные яойщицы, слеша тут не будет, не надейтесь. В любом случае, более теплого чувства привязанности и дружбы в этой безумно странной атмосфере не наблюдалось ни к кому более. Мишка, кажется, уже влюбился в запахи этой комнаты, собственно как и в белоснежный цвет стен, потолка и простыней, что слегка пропитались алым. Странно, а ведь в медпункте жутко воняет лекарствами и хлоркой. Да, хлорка едва заметно щиплет слизистую носа, совсем не раздражая, как бывает у других людей, непривыкших к больницам. А Флиппи, будучи очень болезненным в детстве в какой-то мере стал безумно любить все эти скверные ароматы. Сам же мишка был безумно рад когда его приятель, надежда и единственный луч света в этом смраде и убогих отбросах общества, очнулся после лечебного по сути дела сна. А ведь, помедлив он еще немного, не приложи он последние усилия, что оставались в искалеченном теле, то наверняка, просто с точностью в сто процентов, Маус бы умер. Умер. Как это страшно, и может тогда для Флиппи окончательно пришел бы конец. Он бы, наверное, покончил с собой, даже не раздумывая. Более дорого существа в его жизни не было более… С тех пор как он попал в армию. И вот распахнутые глаза Мауса, но в них читалось не поддельное смятение, сомнение. В какой-то миг мишка подумал, что его друг и в правду позабыл, кто это, стоит перед ним, с зелеными, стриженными под ежика волосами, изумрудными глазами, полные надежд. Так почему ты лыбишься? Почему, Флиппи, объясни, чего ты радуешься, коль твой друг тебя не узнает? А ну да, простите, забылся, он же безмерно счастлив тому, что мышонок жив, и скоро будет здоров. Да, вот в чем оно счастье, а воспоминания вернуться, рано или поздно, по крайней мере юноша приложит максимум усилий, чтобы этот парень, с которым он так сдружился за последние семьдесят два часа, узнал об их похождениях в самых ярких красках. Странно, не так ли… Но вот и прежний блеск в глазах, и Мыш произносит по-немецки фразу, заставляющая Флиппи лучезарно улыбнуться, озаряя словно лучами солнца палату изолятора.
— Alles ist in Ordnung, mein Führer.- а большего, черт возьми, и не надо для счастья, Маус помнит своего друга, и даже сейчас умудряется шутить. Ну что поделать, если они оба редкостные придурки и по-настоящему позитивные, да-да, где-то, Маус всегда был веселым и открытым малым, просто жизнь так красиво повернулась жопой, что пришлось измениться. Но теперь все должно получиться, ибо на их долю выпало слишком много испытаний…особенно за последние три дня. Что ж, жаль, что только обнять друга не удастся. Он казался слишком хрупким, и при одном неверном движении к чертям рассыплется. Потому, наверное, щуплый до ужаса зеленоволосый мишка, еще более широко и искренне улыбнулся, отдавая честь рукой, чье запястье было забинтовано, а марля слегка пропиталась красной жидкостью, что связала по факту узы этих двух солдат.
One year later.
How like a winter hath my absence been
From thee, the pleasure of the fleeting year!
What freezings have I felt, what dark days seen!
What old December's bareness everywhere!
And yet this time removed was summer's time,
The teeming autumn big with rich increase,
Bearing the wanton burthen of the prime,
Like widowed wombs after their lords' decease:
Yet this abundant issue seem'd to me
But hope of orphans, and unfathered fruit,
For summer and his pleasures wait on thee,
And thou away, the very birds are mute;
Or if they sing, 'tis with so dull a cheer
That leaves look pale, dreading the winter's near.*
Чего только не произошло за этот незабываемый год. Чего только не пережили эти два парня за последние 364 дня. Сейчас же, Флиппи спал спокойно на своей койке на верхнем ярусе, а под ним, на нижнем, едва слышно посапывал его лучший друг. Да-да, именно, теперь они настолько сплотились, что ни одна шваль из этого притона не сможет поссорить их. Слишком было все очевидно, ибо эти парни доверяли друг другу больше, чем кому бы то ни было. Странно, не так ли, но так оно и есть. Воспоминания о прожитых днях в этой казарме грели душу юноше, что спал, закинув руки за голову, просматривая приятные кадры, всплывающие в подсознании, и глупо улыбался, словно дитя. Дитя. Верно, за все это время парень остался совершенно таким же, как был. Его душа оставалась не запятнанной, чистой, словно белое полотно художника. Оно не требует на себе ни каких картин, оно и так совершенно, своей невинной белизной и открытостью, присущей только ангелам. Нет, мишка таковым себя никогда не считал, и вряд ли будет считать в будущем. Через энное количество времени он поймет, почему не ангел, но пока его память стерла всякое напоминание о выдуманном, а после, заточенным на задворках подсознания, друге. Он медленно впитывал всю мразь, сваливающуюся периодически на плечи юноши, поглощал, хранил, концентрировал, постепенно взращивая жуткий плод, незаметно для самого Флиппи, словно это злокачественная опухоль. Стадия начальная, но прогресс уже есть, совсем слабый, едва уловимый, как тонкий аромат жасмина, что скоро завоняет гнилым мясом. Хорошее сравнение с медленно развивающейся шизофренией. Нет, симптомов не наблюдалось, да и Флиппи номер два, что томился в темноту, ехидно улыбаясь, скаля еще ровные, но уже очень острые зубы, на тех, кто причинил за этот год страдания мишке. Но, когда ты об этом не помнишь, из-за большого количества приятных воспоминаний, то и волнения не наблюдается как такового. Все это прекрасно и замечательно, но до подъема осталось всего полчаса, а надо бы вспомнить времена проведенные в лагере для подготовки солдат Американской армии. Кстати, вы в курсе куда их собираются отправить? Нет? Так знайте, сейчас идет одна из самых ожесточенных войн звериного мира, на подобии Вьетнамской. А Флиппи и Маус об этом ни слухом ли духом, а зачем? Они что ярые патриоты страны, которой будут служить? Нет, медведь-то патриот, но не до мозга костей, как бывают некоторые фанатики, в нем больше играет чувство мести вперемешку с защитой. Он хочет защитить себя и своего друга от напастей врага, а после мирно жить, не зная, что такое смерть. И вот они спят в этих кроватях уже почти без получаса год, а что они делали все это время? Как отпраздновали восемнадцатилетние Флиппи? О, кто как, а они развлекались в карцере. Вообще-то попали они в него, наверное, уже раз четвертый, если не пятый, и поверьте, там стало куда комфортабельней, нежели раньше. Там уже был обустроен тайник для выпивки, которую они нагло таскали у главнокомандующего; огромное количество сигарет разных марок, даже пару сигар завалялось; море исписанных листов бумаги с немецкими и английскими словами, где иногда мелькали смайлы и хуи, которые Маус любил подрисовать, пока Флиппи пойдет тренироваться на столбе деревянном ножом. Да, он таки обзавелся приличным ножом, но только после сотой тренировки, когда старшина таки расщедрился и вручил его мишке. Ну а чо? Парень так лихо управлялся с холодным оружием, что поощрение пришло само по себе на блюдечке. Но это важно, главное другое, что эти два закадычных друга-не-разлей-вода (война/казарма/карцер, нужное подчеркнуть), попали в очередной раз в любимый подвал, где Маус в совершенстве узнал инглиш, да и немецкий, ко всему прочему. Причиной столь неожиданного пребывания в столь замечательном месте стало ничто иное, как очередной закидон Ка-Бума. Он по доброте душевной разбомбил медпункт, ибо ненавидел его до мозга костей, а Флиппи из-за того что не рассчитал силы разнес нахуй все «манекены» для работы холодным оружием. Естественно, им предложили отправиться незамедлительно в наряд, но как это не прискорбно, мальчики «вежливо» отказались выполнять это, за что их еле-еле повязали и оттащили в карцер. Ну а там, собственно понеслось такое, что старшина подумал, что парни к ебеням поссорились и решили друг друга пришить. А нет, живы здоровы и от обоих перегаром тащит… Да, день рождение этот они будут еще долго вспоминать, как вы не крутите, такой дебош, мама не балуй… Но всему хорошему приходит конец, и наконец-то осталась ровно минута до прихода старшины, чьи тихие, крадущиеся, хотя на самом деле он ужасно топал, да только этого никто не слышал, даже Флиппи…
И как говорится, вспомнил солнце, вот и лучик, и ебаный приевшийся ор мудаебанного пиздопроебинского кабана. Да-да, Флиппи уже с одного придыхания перед арией мата и дежурных фраз, очнулся и посмотрел один, разлепленным глазом на командира казармы. Как же надоел этот мегафон с бессменной пластинкой. Смешно и забавно, а главное, что ты уже не слышишь всех этих речей, ибо они уже одни и те же. Ты помнишь только то, что сегодня замечательный день, ровно год, как два друга дружат, разделяют все невзгоды и трудности, а главное, радости и смех. Вот оно, когда ты еще и бухешь неприкрыто прямо в карцере, да куришь сигареты, что настрелял у сослуживцев, сотворив огромный табачный склад. И ведь они друг за друга горой, круто, чо. Но вы только взгляните на этого парня в одних трусах, чистых, да-да, не удивляйтесь, который лихо спрыгивает с верхней койки, довольным и спокойным движением застилает, за какие-то две секунды. Обнаженный торс был уже не той костлявой доской. Он оброс приличными мышцами, которыми не каждый обладал, а при его росте, смотрелся теперь Флиппи весьма и весьма грозно. Теперь прозвище "плюшня" осталось в прошлом. На смену ему пришло «Грызлик» и парень не возражал, ибо сослуживцы стали уважать этого медведя, на половину грызли. После штаны на тумбе оказались на бедрах, затягивая ремень, уже одевалась черная футболка, и выправлялись жетоны с именем и данными. Да, это получше паспорта, ведь никому не интересно, кто такой Флиппи, верно? Вот потому это и удобно, чтобы могли опознать его и других, в момент неожиданной гибели от гранаты. Кто знает, что может случиться. Потянувшись после быстрого одевания, заметил, как Ка-Бум уже оделся, да застилает койку, потому легонько толкнул его, одаряя его улыбкой. Маус, он ведь тоже сильно изменился, как внешне, так и внутренне. Теперь его лучезарная улыбка почти не сходила с губ. А эти усики забавляли Флиппи, и он действительно теперь ощущал, что его друг поистине француз, причем каких поискать. Ну да ладно, пора топать на построение, и теперь гризли стоит первым, во главе роты, а в конце, как это не прискорбно Маус. Не вышел ростом француз, хотя и вымахал на десяток сантиметров. Что ж, и это уже хорошо, не так ли?
— Итак, красавицы. Сегодня исполняется ровно год с тех пор, как у вас была проведена первая тренировка. Не спорю, вы стали сильнее, выносливее, вот только пидора из вас я никак не могу выкинуть... Короче. Ща засекаю время, а вы пиздуете на кросс. Два километра за пять минут, сначала зарядка, а потом умываться и на завтрак. Кто последний прибежит — заставлю языком вылезать сортиры, чтобы те блестели.- этот упырь уже заебал конкретно двух друзей, потому они переглянувшись поняли друг друга без слов. Собственно, по отношению к старшнице-кабану у них была полная солидарность, собственно, как и ко всему окружающему…Ну почти. Все равно Флиппи был счастливым, и услышав приказ, понял, что действительно прошел ровно один год с их первого кросса. А сколько пота и крови они в этот день пролили, 365 дней назад. Да, какие, однако, были времена, но что делать и гризли пошлепал в сторону поля, где должно было проходить замечательно событие, так сказать празднество. Достав сигарету и не успев даже пихнуть в рот, услышал знакомый голос рядом. Мда… Тут округлить зенки до размеров блюдечек было бы самым логичным, но главное «перекур» не выронить. Но мышонок, как был заядлым матершинником, так им и остался, хотя теперь не так все и плохо. Но все же складывается впечатление, что из английского он усвоил исключительно один мат и нецензурщину. Эх, но все равно, Флиппи теперь свободно говорил с Маусом, как на немецком, так и на родном, американском. Да только если бы не улыбка Мауса, на взгляд с некоторым укором мишки, наверное, бы не перестал бы сверлить друга с усиками. А ведь зеленоволосый за время здешнего пребывания более-менее оброс волосами, нежели были сострижены в самом начале. Смотрелись они на солнце очень волшебно, как тонкий изумруд. Улыбнувшись только губами, Флиппи таки прикурил сигарету, но уже только около поля.
«Ну вот, старый, добрый кросс…»- жаль не прозвучало выстрела, как сигнала к бегу, ибо Маус так резко рванул, хохоча, что Флиппи искренне удивился такой резвости француза. Пожав плечами, побежал тоже, по факту самым последним. Он никогда не торопился, а теперь тем более. Как известно, вся казарма пыхтит как паровоз, и мишка не исключение, да только его легкие пусть и попорчены никотином, бегать быстрее всех это ему не мешало. Обгоняя одного за другим, не чувствуя одышки, затягиваясь и выпуская дым из носа, добрался до Мауса, который слегка ошалел видать. Не желая уступать комраду, Флиппи лишь усмехнулся и продолжил бежать, не уступая мышу.-«А ты все хочешь меня переплюнуть. Не, у нас уровень пока одинаковый, хотя по правде, я до сих пор тобой восхищаюсь, комрад»-улыбнувшись, оба юноши одновременно пересекли «финиш». Зеленоглазый засмеялся, тихо но так радостно и искренне, что Маус ничуть не засмущался. Улыбка этого паренька рыжего заставляла Флиппи быть счастливым. Да-да, и теперь это он отлично понимает. Они двое сирот, нашли друг в друге поддержку, наверное, теперь всю жизнь их настоящая мужская дружба и останется. Каждый для себя принес клятву, негласно друг от друга, защищать и оберегать, закрывать собой, даже ценой своей жизни. Так их целый год невъебатых приключений и пролетел. Но теперь все же пришло время привести себя в порядок, и неспешно докурив сигаретку, затушил о столб и выкинул в спец-окоп для мусора и дерьма, доплелся вместе с Ка-Бумом до своего любимого душа. Ах, прекрасное место. Здесь Флиппи впервые ударил вон того мудозвона по мордасам. Оказалось, что тот пролежал в изоляторе еще три недели, пока у него не зажила немного сломанная челюсть, нос, и восстановились нервы около рогов спинного мозга. Думали его парализует, но нет, все обошлось. Посмотрев на своего приятеля, парень узрел, как тот усердно дожидается более чистой воды из крана. Дождался… А Флиппи, будучи вообще не брезгливым, этой ржавчиной умылся, да пока это делал, рыжена стекла и тогда быстро почистив зубы дешевой, мятной пастой, осмотрел свою мордаху. Чистое, ибо побрился еще вчера вечером, лицо, зеленые, ясные глаза, слегка растрепанные зеленые волосы и небольшой порез за ухом. При попытке победить командира на ножах, мишка получил этот порез, и то по неосторожности, невнимательности. Боевая рана, чо… А вот и столовая.
«И опять параша, да?»-и фейспалм сразу как они сели за стол. Нет, ну правда. Сколько они тут не жрут, а еда все равно оставалась дерьмом. Странно, что половина не отравилась этой какашкой. Но нет, все нормально. Живы и относительно здоровы. Флиппи и Маус вообще пока что лучшие в лагере. Но только проблема в том, что пока эти пареньки этого еще не прознали. Но ничего, скоро-скоро они узнают об этом знаменательном событии, что произойдет сегодня. И вот отвратная баланда на столе перед тобой, и Флиппи видит одно то, единственное, что можно есть. Это хлеб, простой, сухой, но съедобный, запиваемый кипяточком. Эх, красота, надо будет в карцер заглянуть, да жахнуть пивасика, дабы совсем не сдохнуть от сих прелестей жизни. Опять фейспалм… Это уже любимое движение юноши, хотя почему, он и сам не знает. Видимо все происходящее стало весьма и весьма тусклым, по сравнению с тем, что эти двое вечно творят, когда есть таковая возможность. Ну еще ради того, чтобы в карцер завалиться бухнуть, как на день рождение. Хорошее восемнадцатилетние, и еда была приличная, обмененная на паленый самогон, ибо иного предложить не могли, потому что винцо и пивас глушили сами. А что же у Мауса опять происходит? Черт, да он опять за свое? Взял и врезал сослуживцу кулаком в челюсть. Снова фейспалм, и это очень ожиданно. Потирая указательным и большим пальцами переносицу, Флиппи тихо проговорил, не Маусу, а скорее просто уже не в состоянии держать мысли при себе:
-Hell, Maus, würden Sie für eine solche Sprache zu ziehen. Der Franzose war gefunden ... Wo ist dein Verstand?**- но услышав вопрос о новичке, мишка удивился. Об этом новичке часто болтали мудофилы из казармы, и потому краем уха он слышал об этом. Но не вдавался в подробности. Лично его мнение: «Чел, который, наверное, считает себя мега крутым, и стопудово найти общий язык будет крайне сложно»- вот и все, хотя надежда на дружбу с новичком оставалась до самого конца завтрака. Только съели парни лишь хлеб, да запили уже теплой водой. Но во время этого Флиппи сообщил:
-Ага, слышал, даже знаю примерно кто… Слышал что он хамелеон, крайне не разговорчивый, но насколько это правда, надо еще проверить. Сам понимаешь, эти бабы, - мишка дожевав очередной кусок, окинул движением головы окружающих,- настолько любят сплетничать, что отрыть правду в этом снежном коме будет крайне сложно, сам понимаешь.
Вставая из-за стола, Флиппи успел потрепать рукой и без того пышные волосы Мауса, засмеявшись. Направив свои стопы в место, в котором должен был пересечься с одним челом, кивнул в сторону ворот лагеря. Сейчас у них есть около пяти часов полной халявы до обеда, после этого должно быть торжественное построение, ибо прикатил сам генерал. Только нахуя? Непонятно… ладно хуйня-война, главное маневры. Около будки вышел сослуживец, которого Флиппи про себя называл «рюкзак с ушами» - это был лимур с крайне большими ушами, который очень хотел свой день рождения провести с выпивкой, даже паленой. Флиппи по-доброму улыбнулся, а Корд едва не стал истерично озираться:
-Грызлик, ты принес-принес? Или нет? У меня уже сегодня гулянка!!!-быстро-быстро тарабанил языком солдат на пол головы выше Мауса, и ниже на полголовы Флиппи… Зеленоволосый лишь усмехнулся, но так же дружелюбно, доставая из тайника в будке бутылку ядреной перцовки.
-Наслаждайся,- получив брошенные сигареты от Корда, тот свалил, да так быстро, что и поблагодарить не соизволил, хотя это же сделка, - вот хам… Ебальник у него не здоровый, надо бы ему предложить как-нибудь пивасика для похмелья… оппа на!-мишка посмотрел, и таки не поверил своим глазам. У ворот появился парень, выше и куда худее Флиппи… Хамелеон, именно он и есть мастер маскировки… Сколько он уже здесь? Черт, да это же палево. Но почему гризли лишь мило улыбается, смотря в хладнокровные глаза парня рядом, - Привет, добро пожаловать…
«Черт, и что теперь делать? Олололо, Маус, выручай, надеюсь этот парень не станет на нас нападать… Хотя к чему этот геммор»-осмотрев с ног до головы новоприбывшего, переведенного новичка, глянул на Ка-Бума… Только что этот чел предпримет, одному богу известно…
* Год спустя
Шекспир. Сонет 97.
Как выжить я сумел вдали от друга?
Там летний полдень сразу стал зимой:
Я так замерз, мне свет сокрыла вьюга:
Декабрь завесил небо пеленой.
Все краски лета видел я во сне,
Как солнце, ты меня согрел, светя;
И осень так наследует весне,
И в трауре вдова родит дитя.
И если я остался сиротой,
К чему мне изобилье и уют?
Вернись ко мне, мой милый летний зной,
Здесь без тебя и птицы не поют,
А запоют - так грустно, что порой
Бледнеет лист от страха пред зимой.
**-Черт, Маус, тебе бы язык вырвать за такое. Француз нашелся... Где твоя интеллигентность?
Для Подлеца|и Мауса
Тут комрад смотри сам, как будешь действовать, но у тебя есть полная свобода... Либо ты сразу перескакиваешь на торжественное представление, или же сначала описываешь ,как мы тебя водили по лагерю, пытались споить, и так далее...В общем, все идет к тому что Флиппи повышаю до сержанта, а Мауса до младшего сержанта... нас отмечают как лучших бойца ближнего боя, и подрывника, а тебя ставят как главного по маскировке...Кстати, как появится перед нами, можешь всякое придумать, да и спалить мою сделку с паленой выпивкой... Ну так о чем я? Ах, да... в итоге нам приставляют отряд из 18 человек. 3-ближний бой, 3 на подрывников, 3- шпионы и снайперы, под нашим прямым командованием, остальные 9 просто солдаты общей специализации... Вот... после этого миссия, но я ее еще не выдумал, так что у нас есть еще много веселого...
Сразу предупреждаю, что миссия будет крутатовская, чо о: и выдумаывать будем вместе, хоть обосрись чо О: Маус тоже думать будет... Все кажется...
Отредактировано Flippy (2011-03-02 08:56:35)